Знаете, сказать иногда хочется. Обо всём, чтобы кратко,
Но сливается слог, и бессилие в стихе,
И выходит как-то не горько не сладко -
Никак не выходит, бьётся мысль с ускоренным пульсом
И мучась, харкаясь ползёт перо, обливаясь чернилами.
Хотя какие чернила? Клавиши мерно и нервно стучат.
Но о чём говорить? Что уже 19. Что надо что-то делать? А
что? Я не знаю. Не советчик. У самого порой всё катится к чёрту. Упорядочивать
чью-то жизнь? Как же. У меня вот допустим, что не день недели – пятница.
А пора бы что-то делать, ведь уже 19.
Так забавно. Вроде и не 50. А уже и не 17. А знаете? Не так
уж часто и пишется. Пишется когда уже невозможно.
Ах чёрт, эти грёбаные 17. Как же можно развернуться в жизни,
когда тебе 17. И действительно море по колено.
А что сейчас? Постоянная рефлексия на тему своей собственной
социальной непригодности?
Уже не хочется «чего – то не знаю чего». Хочется чего-то
конкретного, такого до омерзения продуманного и взрослого, что самому от себя
тошно.
И смех уже не тот. И вроде всего 2 года, а совсем не тот. Не
так легко и не так искренне. Всё больше от лёгкого и весёлого к саркастическому
и презрительному. И иногда сам об этом думаешь и ничего кроме «какого же хрена!»
в голову не приходит.
А вокруг помимо тебя, как будто одного этого мало, меняются
все остальные. Друзья становятся хорошими знакомыми. С которыми при встречи
можно обменяться парой слащавых фраз и пожеланий, после чего остаётся какой-то
горьковатый осадок.
Да и вообще, гулять в проливной дождь в 19, знаете ли, не
очень рационально. А в 19 все поступки должны быть обдуманны.
А на душе такое дерьмо от того что тебе 19, а 17 уже прошли,
а ты сразу и не заметил. Теперь только за редкими исключениями можно о них
вспомнить. Включить старую музыку – знаете что-то вроде тяжелого рока, с
основной темой из серии - меня никто не поймёт, ведь я такой особенный.
Все так думают в 17.
Но только тихо так включить, чтобы никто не посмотрел из-под
своей густой брови с видом неподдельного удивления. Как будто кому-то есть
дело.
Но в нашем возрасте люди часто имитируют своё внимание. В 17
я думал, что имитируют только болезнь или оргазм, но нет, внимание тоже. То
ощущение, когда человек спрашивает «Как ты поживаешь? Всё ли у тебя хорошо?», а
на его лбу бегущая строка «нет, мне конечно, абсолютно похуй, но я спрошу».
Собственно ничего не меняется. Такое можно было заметить
всегда, только раньше ты был другой. Тебе не до кого не было дела. И ты думал: «Я?!
Да никогда я не стану таким как эти расчётливые, пустые, двуличные и прочие
синонимы подросткового восприятия взрослого мира». А сейчас только вздохнуть
остаётся, немножко плечо может передёрнуться, а потом выпрямить спину и
улыбнуться. Так улыбнуться, чтобы не во весь рот, а просто вежливо и
снисходительно, выпить чашечку кофе и надеть что-нибудь строгое, но не серое,
серое будет потом, когда будет 30.
